Вторжение юэчжей в Греко-БактриюИз книги Б.Г.Гафуров “Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история” Парфия, Греко-Бактрия и кочевники. Ранняя история юэчжейКочевники и ПарфияВ 138/7 г. на парфянский трон вступил Фраат II. Он был еще подростком, и государством вначале управляла его мать. Безопасность страны требовала пребывания, царя на Востоке. Но внезапно все изменилось: на парфян вновь напали Селевкиды. Селевкидским войскам сопутствовал успех, и они захватили основную часть западных территорий Парфии, включая Вавилонию. Торжество Селевкидов, впрочем, было недолгим. Беспощадно обираемые и угнетаемые жители городов восстали и атаковали селевкидские гарнизоны. Фраат II одержал полную победу над противником, селевкидский царь погиб (или покончил жизнь самоубийством), а его дочь Фраат II взял в. свой гарем. Это была последняя попытка Селевкидов вернуть когда-то принадлежавшие нм восточные владения. Парфянские отряды вновь вошли в Вавилонию и начали подготовку к походу на Сирию.
Вслед за этими значительными успехами наступают тревожные для парфянских правителей годы. Наиболее полно повествует о них Юстин (XLII, I, 1—3): «… В это время мятеж в среде скифов (так Юстин называет кочевые среднеазиатские сакские племена.— Б. Г.) заставил его (Фраата II.— Б. Г.) вернуться для защиты собственного государства. Дело в том, что скифы были призваны за плату на помощь парфянам против Антиоха, царя Сирии, но явились, когда война была уже закончена. Их ложно обвинили в том, что они опоздали со своей помощью, не уплатили им условленной дани. Скифы, недовольные тем, что напрасно совершили такой далекий поход, потребовали, чтобы им или уплатили за их труды или отправили против другого врага. Оскорбленные высокомерным отказом, скифы стали опустошать парфянские пределы. Поэтому Фраат выступил против них в поход…».
Военные действия (в 130 г. до н.э.) развертывались следующим образом (Юстин, XLII, 1, 4—5): «… Фраат повел с собой на войну греческое войско, которое попало в плен после войны с Антиохом и с которым он до сих пор обращался высокомерно и жестоко… Поэтому, когда греки увидели, что боевая линия парфян дрогнула, они перешли на сторону врагов и осуществили долгожданную месть за свой плен, уничтожив в кровавой сече и парфянское войско и самого Фраата».
Царем стал дядя прежнего царя Артабан II. «Скифы» же разграбили Парфию и вернулись в свои кочевья (Юстин, XLII, 2, 1). Гордая Парфия вынуждена была платить им дань (Иоанн Антиохийский, фр. 66). Но Артабан II попытался освободиться от этой зависимости. Он выступил на войну с одним из племен — Юстин называет их тохарами,— был ранен в руку и вскоре умер.
Это произошло около 123 г. до н. э. Парфянский престол занял сын Артабана Митр и дат II, прозванный Великим. Только при нем парфянам удалось приостановить продвижение сакских племен и даже отвоевать у них (может быть, не все) захваченные территории. Юстин сообщает (XL 11, 1, 5): «Несколько раз вел он и со скифами удачные войны и явился мстителем за обиды, причиненные его предкам». Во время правления Митридата II (123—87 гг. до и. э.) Парфия достигает невиданного ранее могущества. Проблема происхождения юэчжейСовсем иначе развертывались события в Греко-Бактрии. Чтобы понять их, а также общую ситуацию в Средней Азии, надо обратиться к событиям, разыгравшимся к северо-востоку от территории Средней Азии и нашедшим отражение в древних китайских источниках. Соседями живших на территории Монголии хуннов был народ юэчжи. Уже во второй половине III в. до н. э. юэчжи достигли большого могущества, и правитель хуннов должен был отдать им в заложники своего сына. Но затем ситуация изменилась. Хуннский шаньюй Маодунь (или Модэ), создавший четкую военно-административную систему хуннского общества, превратил этот кочевой народ в грозную силу. Маодунь дважды совершает походы в Китай, ханьские императоры трепещут перед ним. В 176 г. до н.э. один из хуннских полководцев нанес поражение юэчжам. Сын Маодуня шаньюй Лаошан в 174 г. до н. э. разгромил юэчжей, убил их правителя, а из его черепа сделал чашу для питья. Разгромленные юэчжи откочевали на запад, в Восточный Туркестан и Среднюю Азию. Однако проживавший здесь народ, известный китайцам под именем «усуни», сам находился в какой-то степени в зависимости от хуннов. Подстрекаемые, очевидно, ими усуни вступили в борьбу с юэчжами и потерпели поражение. Затем юэчжи разгромили племена сэ, которые двинулись на юг и, пройдя «висячий, мост» (горные проходы в Юго-Восточном Памире), проникли в Гибинь (северо-западная часть Индостана). Усилившиеся усуни в свою очередь разгромили юэчжей, что заставило их также начать передвижение, но в сторону Дахя – Бактрии.
Как пишет западноевропейский исследователь Г. Халоун, «трудно точно датировать оба отрезка странствований юэчжей». Правдоподобным является предположение японского ученого И. Кувабары, что юэчжи переселились на север Средней Азии между 172—161 гг. до н, э. и прошли на юг, в область Амударьи, между 139—129 гг. до н. э. При этом в области современного Самарканда они были между 133—129 гг. до н. э.
Пришедшие в Среднюю Азию юэчжи носили название да- юэчжи («великие [большие] юэчжи»). Поселившиеся же в Восточном Туркестане носили название «малые юэчжи».
Совсем иначе излагают события античные источники. Многого они просто не знают, ибо события глубинной Азии оставались им неизвестными. Страбон (XI, 8,2) пишет: «Из этих кочевников в особенности получили известность те, которые отняли у греков Бактриану, именно асии, пасианы, тохары и сака- раулы, которые переселились из области на другом берегу Як- сарта рядом с областью саков и согдианов, занятой саками». В прологе к XLII книге Помпея Трога содержится такая фраза: «Асии — цари тохаров и гибель сарауков»; в книге XLI — другая фраза, где, в частности, говорится: «…Бактрию и Согдиану захватили скифские племена сарауков и асианов».
Вот, собственно, и все. Никакие юэчжи здесь не упоминаются. И вместе с тем совершенно ясно, что и китайские и западные источники повествуют об одних и тех же событиях, приведших к разгрому Греко-Бактрии. Попытки «примирить» эти две группы источников, сопоставляя упоминаемые в них народы и племена друг с другом н с другими этническими (и географическими) среднеазиатскими наименованиями, делаются с середины XVIII в.— вот уже два столетия. И вместе с тем до каких-либо окончательных решений еще далеко.
Уже давно было высказано предположение, что в тексте Страбона переписчики произвели искажение и что первоначально было не «…асии, пасианы…», а «асии, или асианы», что вполне графически объяснимо. Тогда здесь просто две формы названия одного и того же народа. Что же касается народа, который упоминается у Страбона как «сакараулы», то он безусловно идентичен «сараукам» Помпея Трога. Сопоставляя эти два названия, многие лингвисты, привлекая и другие упоминания, думают, что правильное название было «сакарауки», происходящее от реконструированного ими слова «сакаравака» («быстро двигающиеся саки»).
Итак, подведем итог вышесказанному:
Страбон Помпей Трог
Аснн Асин
Пасианы (аснаны) Аснаны
Тохары Тохары
Сакараулы (=сакарауки) Сарзуки (=сакарауки) Обратимся к китайским источникам. В иих фигурируют усуни, сэ и да-юэчжи. Этноним «усунь» в среднекитайском должен был звучать как Uosuan, а в древнекитайском как Osw ik Нередко высказывалось мнение о том, что усунь — это китайское обозначение аснев; так, в частности, это мнение в весьма категорической форме отстаивал А. Н. Бернштайм. Помимо звукового сходства здесь имеется и определенный параллелизм в источниках: по китайским источникам усуни разгромили юэчжей, по Помпею Трогу – асии – цари тохаров уничтожили сакарауков.
Однако все обстоит не так просто. Глубокий знаток источников И. Маркварт резко отвергал возможность такой идентификации. Г. Халоун справедливо указал, что, по китайским источникам, усуни продолжали останаться в Семиречье и на Тянь-Шане и нет никаких указаний на их передвижение на юг Средней Азии, тогда как асии античных авторов явно передвинулись на юг. Поэтому он считает уравнение усуни = асии «проблематичным». Следует добавить, что, по заключению виднейшего современного зарубежного знатока китайской исторической лингвистики Э. Пуллейблэнка уравнение усуни = асии (или асианы) невозможно и с историко-лингвистической точки зрения . Итак, часто встречающиеся в литературе, в том числе и специальной, утверждения, что усуни идентичны с асиями — асианами, — просто догадка, неимеющая серьезного обоснования.
Что же касается сэ, то это имя в эпоху, о которой идет речь, должно было звучать как «сэк». Сейчас общепризнанно, что это саки древнеперсидских и античных источников.
Обратимся к главному действующему лицу этой исторической драмы — юэчжам. Относительно того, как произносилось это имя китайцами в древности, между синологами нет согласия. Раньше считали, что когда-то их имя произносилось как ngiirit-tsie или ngiwat-tia, которое отражало иностранное для китайцев имя вроде got-ti, gut-ti, geti и т. д. Сейчас Пуллейблэнк доказывает, что такое осмысление было бы справедливо для более позднего времени, а в эпоху, когда юэчжи попали в поле зрения китайских источников, их китайское название должно было отражать имя вроде Ywati.
Все эти лингвистические тонкости имеют очень большое значение. В зависимости от того, как звучало в древности название «юэчжи», их сопоставляют с тем или иным народом, известным из античных источников,
С первой половины XIX в. существует гипотеза, согласно которой юэчжи — это массагеты. Среди советских ученых эту гипотезу разрабатывал С. П. Толстов.
Он исходил из того, что догадка О. Франке о том, что часть массагетов откочевала из Средней Азии на северо-восток, – бесспорный факт, хотя на самом деле она ничем не доказана. Название «массагеты» он расшифровал как «великие геты», и, так как в то время считалось установленным, что «большие юэчжи» должно было произноситься в древности «большие гвати» (или «гати»), С. П. Толстов утверждал, что юэчжи — это и есть массагеты 15. Эта концепция построена на ошибочных или недоказанных положениях, а другие возможности и объяснения С. П, Толстов с излишней поспешностью объявлял «предвзятыми псевдонаучными конструкциями».
В «Истории таджикского народа» подробно освещены построения сторонников уравнения юэчжи = массагеты, причем одновременно отмечается, что в среде советских ученых имеются его противники, в частности И. И. Умняков. Отметим, кстати, что вопрос о правильной этимологии слова «массагеты» не решен до сих пор.
В свое время И. Маркварт, а сейчас Э. Пуллейблэнк считают вероятным, что в древнем звучании юэчжей (Ywati) отразилось название племен ятиев, которое Птолемей (VI, 12) располагает рядом с тохарами.
Что же касается тохаров, их имя иногда сопоставляют с названием страны Давань. В древности оно должно было звучать в китайском как da-’iwan. Такое звучание могло отражать местное название Taxwar (тохары). В исторической литературе прочно утвердилось мнение, что Давань – это Фергана. Ника ких оснований для пересмотра этого нет, старые и новейшие попытки «передвинуть» Давань (на Памир, в Восточный Туркестан) представляются совершенно неубедительными.
С другой стороны, у авторов IV и более поздних веков слово «юэчжи» неизменно переводилось как «тохары» 19, что еще более утверждает в мысли о связи тохаров н юэчжей.
В последнее время вновь усиливается тенденция связывать юэчжей (и тохаров) с теми группами населения Восточного Туркестана, от средневековых потомков которых остались рукописи, написанные на двух языках (или диалектах), которые условно названы «тохарскими». Эти языки не имеют ничего общего ни с индийскими, ни с иранскими языками, хотя и являются индоевропейскими. Из советских исследователей к этой точке зрения, в частности, склоняются Ю. Н. Рерих и В. В. Иванов0.
Японский ученый К. Еноки попытался отмести сложности следующим образом. Он исходил из того, что античные и китайские источники освещают не одни и те же события, а два последовательных этапа завоевания Бактрии – о более раннем рассказывают античные источники, о более позднем – китайские. В таком случае нет необходимости в идентификации юэчжей с каким-либо из перечисленных в античных источниках народов. Что же касается юэчжей, К. Еноки вслед за Г. Халоу- ном предлагает считать их скифами. Он полагает, что носители пазырыкской культуры входили в состав юэчжийской державы. «Согласно моей идее,— пишет К- Еноки,— юэчжи третьего века до н. э.; были очень похожи по их территории и могуществу на тюрок шестого-седьмого веков, а так называемая миграция юэчжей была не миграцией группы народа с одного места на другое, но оттягиванием восточных и северных пределов юэчжийской державы». Следуй отметить, что лингвистическая сторона уравнения юэчжи = скифы сейчас раскритикована Э. Пуллейблэнком; чрезвычайно уязвимыми являются и другие стороны этой гипотезы.
В целом юэчжийская проблема получила мощный импульс в результате лингвистических исследований ученых разных стран, в том числе советских, за последние полстолетия. Произошло значительное накопление материала. Появилось множество противоречащих друг другу гипотез и теорий. Объединить все эти сообщения, факты, наблюдения в единую картину пока не удается. По-видимому, создание такой синтетической картины — дело будущего.
Расматривая все сделатое в этой области, необходимо отметить также прогрессирующее значение, которое приобретают в решении этой проблемы археологические материалы.
Представлению о роли китайско-хуннско-юэчжийских взаимоотношений в событиях, связанных с концом Греко-Бактрии, С. П. Толстов противопоставил свою концепцию; «…В целом завоевание Бактрии «варварами» рисуется как движение племен, прежде всего Приаралья, в южном направлении против их традиционных врагов», На наш взгляд, именно события на далеких от Средней Азии территориях действительно привели к вторжению в северные среднеазиатские области больших масс кочевников — юэчжей, что вовлекло в движение еще большие массы среднеазиатских кочевых племен и народов. Началась своеобразная цепная реакция. Однако она смогла протекать со столь значительной интенсивностью лишь потому, что, продолжая это сравнение, в «котле» была достигнута «критическая масса». Штурм Греко-БактрииВ 206 г. до н. э., за несколько десятилетий до того, как юэчжи вторглись в Среднюю Азию, полчища кочевников уже стояли у границ Греко-Бактрийского царства. Дальнейшее ослабление этого царства привело, очевидно, к постоянной утрате им северных территорий. В связи с передвижениями, вызванными приходом юэчжей, начался более решительный натиск на Греко-Бактрию. Как реально протекал этот процесс, мы не знаем.
Одно нз возможных решений (у которого, так же как и у других, немало уязвимых мест) состоит в следующем. Вытесненные юэчжами саки двинулись через Восточный Туркестан и Памир горными проходами в Северо-Восточную Индию. Сидевшие на средней Сырдарье сакарауки захватили Согдиану, а оттуда прошли в Мервский оазис и двинулись на юг — в Сакастан (совр. Систан) и Северо-Западный Индостан. На юг, в Бактрию, передвинулись также большие группировки племен с окраин Ферганы (тохары?) и из Семиречья, а также крыло другой волны кочевников, пришедших из Приаралья.
Китайский посол Чжан-Цянь в 128 г. до н. э. мог уже отметить, что юэчжи покорили Дахя — Бактрию; однако тогда ставка юэчжийского предводителя находилась еще к северу от Амударьи. По-видимому, на первых порах правители областей Бактрии признали вассальную зависимость от юэчжей; позже, в связи с передвижением юэчжийских войск на юг, была установлена юэчжийская администрация.
Очевидно, прав А. К. Нарайн, который писал, что Греко-Бактрийское царство было атаковано по различным операционным линиям различными народами и в различное время. В результате Греко-Бактрия пала. В конце II — первой половине I в. до н. э, были захвачены и ликвидированы последние владения греко-бактрийских правителей.
Таким образом, в отличие от Парфии, кочевнический штурм привел к полному крушению Греко-Бактрийского царства. |