Среднеазиатское общество по АвестеИз книги Б.Г.Гафуров “Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история” Наиболее полным и систематическим сводом сведений из «Авесты» в плане характеристики общества является труд В.Гейгера «Восточноиранская культура в древности», За истекшее с 1882 г. время он во многом устарел, но, к сожалению, равноценного по охвату труда, выполненного на современном уровне, еще не появилось. Помимо нового филолого-лингвистического подхода, в таком труде данные «Авесты» могли бы быть рассмотрены сквозь призму археологических открытий.
Остается надеяться, что наши иранисты н археологи создадут в ближайшие годы этот столь необходимый труд.
Анализируя характер авестийского общества, исследователи отмечали, что оно было четырехступенчатым. В «Яште» X, 115 сказано: «Религиозный глава дома называется нманья; религиозный глава рода — висья; религиозный глава племени — зантума; религиозный владыка страны — дахьюма; религиозный верховный глава — «заратуштротэма»».
Итак, семья называлась нмана. Во главе этой патриархальной семьи стоял домовладыка — нманопати, т. е. «хозяин дома», старшая женщина семьи именуется нманопатни — «хозяйка дома». Большая роль старшей женщины в семье у таджиков, особенно у припамирских, несмотря на тысячелетнее господство ислама, сохранилась до наших дней. Об этом свидетельствуют этнографические материалы, собранные в разных районах Памира.
Имеется еще одно, правда косвенное, свидетельство высокой роли женщины в древней Средней Азии. Как известно, в древности правители таких среднеазиатских областей, как Уструшана и Согд, носили титул «афшин». Детальный историкоэтимологический анализ этого термина осуществил В.И. Абаев. Он опроверг старые и действительно неубедительные попытки этимологий и сопоставил этот термин с сохранившимся в осетинском языке словом afsin — «хозяйка» . Именно так, по мнению В. И. Абаева, должны были называться женщины-предводительницы сакско-массагетских племен. От них он должен был быть заимствован в соседние области Средней Азии, но уже в применении к правителям-мужчинам . Итак, термин, обозначающий у осетин домоправительницу, в древней Средней Азии постепенно стал применяться к правителям-мужчинам.
В авестийских текстах слово «нманья» обозначает члена семьи, но вместе с тем, как доказал И. Гершевич, этот термин обозначал божество — хранителя дома, кто, по старинным русским верованиям, носил название «домового». Имелись также племенные божества — «висья» и т. д. Функции этих божеств частично совпадали с функциями фравашей — ангелов-хранителей и душ всего сущего.
В состав семьи входили и неполноправные члены – вира, вайса и париайтар. Вира обычно обозначает «мужчину», «воина», но может пониматься и в значении «раб». Так, в «Яште» X, 28 говорится о Митре, что он дарует дому, к которому милостив, «стада рогатого скота и толпы вира», т, е., вероятно, рабов. Вообще, когда в Авесте идет перечисление или противопоставление, содержащее крупный рогатый скот и вира, последние, очевидно, означают рабов. Вайса и париайтар, судя по некоторым текстам, включались в состав семьи на правах младших членов.
Более крупные объединения, чем семья, по отцовской линии назывались «нафа». Эти агнатические группы имели, по-видимому, коллективную собственность на пахотную землю, пастбища и другое имущество, причем входившие в группу лица были связаны солидарностью и порукой. Группы эти были достаточно велики и включали до 100 полноправных мужчин. О роли этих агнатических групп свидетельствует, в частности, жалоба Заратуштры: «Агнаты и союзники отвергли меня, община ко мне немилостива, как немилостивы нечестивые правители стран» («Ясна», 46,1) .
Род («вис») состоял из нескольких агнатических групп, глава рода назывался «виспати». «Вис» — не только род, но и родовое поселение. Первоначально, очевидно, это поселение состояло из родственных семей. Позже оно постепенно начинает приобретать черты сельской общины .
С наступлением совершеннолетия (около 15 лет) юноши проходили обряд посвящения в культ и общину. На собрании агнатической группы им вручался священный пояс и рубашка. Этот инициационный акт рассматривался как «второе рождение» человека. Лишь после него юноша становился полноправным членом общнны, участвовал в культовых церемониях, мог вступать в обязательственные отношения, в брак и т. д.
Многие важнейшие вопросы решались родовым советом, в состав которого входили главы агнатических групп. Совет решал вопросы внутренней жизни, как производственные, так и общественные, в том числе связанные с отправлением культа и правосудия, а также вопросы взаимоотношений с другими родовыми коллективами.
Судя по текстам «Авесты», общество того времени характеризовалось далеко зашедшей социальной и имущественной дифференциацией. Выше уже говорилось о рабах. В разных частях «Авесты» встречаются упоминания об отдельных домовладениях и лицах, обладающих большими стадами. Скот рассматривался как основное богатство; разумеется, богатства знати состояли не только из скота, а из земли и другого имущества.
В «Авесте» имеется перечень «социально-профессиональных» групп: жрец, воин-колесничий, крестьянин-скотовод и (один раз) ремесленник. Некоторые ученые полагают, что этот перечень восходит еще ко временам индоиранской общности и поэтому не должен приниматься во внимание; другие — и не без основания — считают, что он отражает существовавшую (в эпоху возникновения «Авесты» и позже) историческую реальность и должен учитываться при попытке реконструкции общества «Авесты».
Наряду с рядовыми общинниками уже имелись «благородные», «знатные». Один из терминов для обозначения «благородных», «знатных» — «азата» («благороднорожденный»). Часто он является главой виса (рода), а также своей семьи. Подробный анализ этимологии и эволюции значения слова «азата» проведен Г. Бэйли. В среднеперсидском — пехлевийском — языке оно означало «рожденный членом царского дома», «рожденный благородным», «рожденный свободным».
Отсюда происходит таджикское слово «озод» — «свободный», «вольный», а также «озода», одно из значений которого — «благородный». Другой термин для обозначения «знатного» в «Авесте» — это «асна».
Племя — занту – играло, по-видимому, значительно меньшую роль. Вместе с тем некоторые тексты повествуют о советах «лучших людей». Термин для обозначения таких советов — «ханчамана» сохранился в таджикском «анчуман» — «собрание, съезд».
«Область» и «страна», состоящая из нескольких областей, носит в «Авесте» название «дахью». «Содержание этого термина выяснить нелегко»,— справедливо замечает И. М. Дьяконов. Нередко, причем в древнейших частях «Авесты», «дахью» — это карликовые «страны», вроде тех, что, по ассирийским источникам, существовали в Мидии, т. е. территориальные объединения, функционировавшие не как государства, а, скорее, как крупные родоплеменные образования. Вместе с тем этот термин прилагался и к значительно более крупным территориям. Прав В. А. Лившиц, полагающий, что дахью — «понятие прежде всего территориальное, географическое, нередко указывавшее и на значительную этническую общность, но еще не самая административная единица в составе сложившегося государства».
Во главе «дахью» стоял «дахьюпати». Из других лиц, обладающих властью, следует упомянуть «састар» («правитель», «повелитель»), который, вероятно, осуществлял власть над каким-то районом из укрепленного пункта. В «Авесте» имеется еще обозначение для объединения областей «дахьюсасти» — «власть над областями».
Во главе такого объединения стоял «дахьюпати всех дахью»— «владыка всех областей»; он не был единоличным правителем, ибо имелся «дахьюнам фратэмадато» — «совет первейших» объединения областей. По-видимому, власть отдельных «дахьюпати» и даже самого «владыки всех областей» была ограничена или совет контролировал их власть.
Анализ «Гат» в социально-экономическом отношении (наиболее важны здесь работы В.И. Абаева и И.М. Дьяконова) показывает, что они отражают ситуацию, обычную для обществ, находившихся на пороге или в начале создания государства.
Общество «Гат» страдает от разбоя, постоянных хищнических набегов соседей, угона скота. В «Гатах» содержится призыв к мирной жизни, к существованию процветающих поселений под властью «добрых» правителей. Все это требовало больших социальных изменений, процесс которых в то время, несомненно, протекал бурно. Необходимо учесть то обстоятельство, что «в начальный период классового общества ведущее положение в среде господствующего класса всегда занимает родовая знать — вожди, жрецы и т. п., выделившиеся еще в недрах первобытнообщинного строя. Но объединенное государство может создаваться, лишь преодолев родовые традиции и господство родовой олигархии, сильной своими местными, общинными корнями и потому всегда сепаратистской».
Итак, социально-общественные отношения в Средней Азии рассматриваемого периода можно охарактеризовать как переходные от первобытнообщинного строя к классовому. Происходило разложение родовой общины и возникновение сельской общины, «Отдельная семья становится хозяйственной единицей общества»,— говорил Ф. Энгельс. В основе сельской общины, в отличие от родовой, лежали уже не родовые, а хозяйственные и территориальные связи. В истории народов Средней Азии сельская община сыграла большую роль, проявив живучесть в течение многих веков. «Восточный деспотизм и господство сменявших друг друга завоевателей-кочевников в течение тысячелетий ничего не могли поделать с этими древними общинами» — замечает Энгельс в «Анти-Дюринге».
Постепенно внутри общины росло имущественное неравенство отдельных семейств. Все более развивалось патриархальное рабство. Появились богатые и бедные. Росла роль военачальников, которые становились постоянными должностными лицами. Их власть, однако, ограничивалась советом старейшин и собранием племени. Союзы племен делались необходимостью.
Как подчеркивает Ф. Энгельс, грабительские походы усиливали еще больше роль военачальников и вождей. Война с целью грабежа становится постоянным промыслом. Верховный военачальник и его помощники становились наследственной знатью, «первобытная естественно выросшая демократия» превращалась «в ненавистную аристократию»46.
В соответствии с различными условиями производства в пустынно-степной и оазисно-степной полосах образовалось в начале I тыс. до н, э, два типа хозяйств: кочевое, скотоводческое в степях и оседлое, земледельческое в оазисах и речных долинах. Таким образом, уже с древнейших времен сложилась в Средней Азии особенность, о которой писал К.Маркс: «У всех восточных племен можно проследить с самого начала истории общее соотношение между оседлостью одной части их (племен,— Б. Г.) и продолжающимся кочевничеством другой части». |