Авеста как исторический источник

Авеста как исторический источник

Из книги Б.Г.Гафуров “Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история”
Важнейшим историческим источником по древнейшей истории Средней Азии является Авеста — собрание религиозных текстов зороастрийцев. В настоящее время, кроме некоторого числа зороастрийцев в Иране, более 100 тыс. их проживает в Индии, последних обычно называют парсами. У них сохранилась не только старая религия, но и старинные религиозные тексты.
В середине XVIII в. француз Анкетиль Дюперрон, проявлявший глубокий интерес к изучению древней религии, совершил путешествие в Индию, У парсийских жрецов он изучил религиозные обряды, научился читать древние религиозные тексты (в той степени, в какой владели ими жрецы), купил несколько рукописей. Вернувшись на родину, он впоследствии издал французский перевод «Авесты» и сопровождающих ее текстов. Благодаря его научному подвигу сведения об Авесте стали доступными европейской науке. Однако перевод, сделанный Дюперроном, был очень приблизительным. Многие места он понял неверно или не понял совершенно.
Благодаря развитию сравнительного языкознания уже в XIX в. было установлено родство языка Авесты с хорошо изученным и известным по многим памятникам древнеиндийских языков ведийским, на котором составлена Ригведа и другие древнейшие памятники литературы Индии, и с санскритом. Следует указать также на дешифровку памятников второго известного древнеиранского языка — древнеперсндского, дальнейшую разработку послеавестийской зороастрийской литературы, широкое привлечение данных индоевропейского сравнительного языкознания. Исключительно важным оказалось изучение среднеиранских, в том числе восточноиранских, языков, как мертвых (хорезмийский, согдийский, хотано-сакский и др.), так и живых, особенно памирских. Все это значительно облегчило работу над научным переводом Авесты. Тем не менее до сих пор перевод Авесты связан со значительными трудностями, и самые авторитетные специалисты переводят некоторые ответственные места Авесты по-разному. 
Долгое время Авеста, как и другие индийские и иранские религиозные и эпические памятники, сохранялась в обеспечивающей большую точность (за исключением определенных изменений в произношении) устной передаче. Этот способ передачи и чтения имел преимущественное значение еще долго и после письменной фиксации Авесты — в исполнении культа, обучении и пр., а также и в сохранении традиционного текста.
До создания современного авестийского алфавита (т.е. алфавита, которым написаны дошедшие, рукописи Авесты) существовали авестийские тексты, записанные арамейским безгласным шрифтом, который широко употреблялся в Иране и Средней Азии с VI—V вв. до и. э. По среднеперсидской зороастрийской традиции, которая, однако, не обладала достоверными сведениями по многим вопросам ранней истории зороастризма, свод книг Авесты существовал уже при Ахеменидах и был уничтожен при вторжении Александра Македонского, а позже аршакидский царь Валахш (т. е, Вологес; обычно его отождествляют с Вологесом I, правившим в I в. н.э.) приказал собрать то, что оставалось из авестийских текстов и что передавалось устно жрецами. Современные ученые не считают обоснованным сообщение об ахеменидской Авесте, а некоторые сомневаются и в существовании аршакидского текста Авесты. Но письменная Авеста, очевидно, уже существовала во второй половине парфянского периода и определенно — к началу сасанидской эпохи. Основываясь на некоторых данных парфянских документов из Нисы, И.М. Дьяконов и В.А. Лившиц предполагают, что в Восточной Парфии в I в. до н, э. уже существовал письменный текст Авесты, по крайней мере ее отдельных частей.
Позже Авеста была записана специально созданным для этой цели алфавитом. Он был выработан на основе развитого пехлевийского курсива (т.е. шрифта среднеперсидских зороастрийских книг), представляющего собой развитие одного из видов письма, которые возникли на базе арамейской письменности. Но авестийский алфавит имеет значительно большее (более чем в 2 раза) число букв, в том числе 14 для обозначения гласных. Сделанная детализованным авестийским алфавитом запись текста, по-видимому, весьма точно и скрупулезно воспроизводит традиционное произношение передатчиков Авесты времени возникновения данного алфавита; вместе с тем эта передача, правда с рядом особенностей (в значительной части зависящих, однако, и от древних диалектных особенностей), в целом вполне четко отражает облик древнеиранского языка, на котором говорили во время возникновения авестийских текстов. Авестийский алфавит был создан, очевидно, в VI в., скорее всего при Хосрове I (531—579). К этой, произведенной в позднесасанидское время, записи и восходят дошедшие тексты Авесты, ранние сохранившиеся рукописи ее книг относятся к концу XIII и XIV вв., но и они идут до одного прототипа. 
Запись Авесты ее современным алфавитом была сделана в основном на базе устной традиции. Само название Авеста происходит от среднеперсидского слова apastak, позже abastay — «основа» (или, по иным толкованиям, «установление», «предписание», «восхваление» и др.), относившегося именно к произносимому тексту Авесты. Приложения к нему именовались «зенд», или «занд» (среднеперсидское zand—«знание», «учение»), — так ранее, по-видимому, обозначался и письменный текст Авесты (в фиксации старым алфавитом, а первоначально, возможно, и в новой записи), а также, вероятно, другие добавления и комментарии к канону на авестийском языке. Но затем название «зенд» стало преимущественно прилагаться к составленному при Сасанидах среднеперсидскому переводу к комментарию Авесты (все ранние рукописи Авесты имеют
подстрочный среднеперсидский перевод). Отсюда идет долго применявшееся в европейской литературе неверное наименование Авесты — «Зенд-Авеста» и авестийского языка — «зендским».
На протяжении многих веков своего существования свод «Авесты» неоднократно подвергался кодификации. Источники упоминают о собирании и упорядочении канона «Авесты» при Аршакиде Вологесе I, очевидно, в I в. н. э.; при ранних Сасанидах в III в.; в IV в. при Шапуре II, когда была произведена имевшая большое значение редакция священного канона под руководством Атурпата Михраспандана; и, наконец, после маздакитского движения при Хосрове I в VI в. (когда из «Авесты» были изъяты также некоторые тексты, еще входившие в нее в IV—V вв.).
После этой последней редакции «Авеста» состояла из 21 книги (наска), названия и краткое содержание которых известны по зороастрийскому сочинению IX в. Денкарту (это резюме сделано по среднеперсидскому переводу, «Авесты», а не по авестийскому тексту). Дошедшая «Авеста» составляет около 1/4 позд- несасанидской. Это прежде всего разделы, наиболее необходимые при богослужении; той же цели в основном соответствует и расположение существующих частей «Авесты», книг «Ясна» и др. Из них лишь «Видевдат» соответствует целиком одной из книг старой «Авесты».
Дошедшая до нас «Авеста» состоит из книг: «Ясна» — «жертва», «моление», свод текстов, сопровождающих основные обрядовые церемонии; «Яшты» («Яшт» — «почитание», «восхваление»), гимны божествам^ зороастрийского пантеона; «Видевдат»—«закон против девов (демонов)» (более позднее, неточная форма «Вендидад»), предписания о поддержании ритуальной чистоты (содержит также ряд религиозно-юридических положений, фрагменты древних мифов, эпоса и пр.); «Виспрат» — «все владыки» (позднее менее точно «Висперед»), собрание молитв и литургических текстов; кроме того, в «Авесту» входит ряд других разделов меньшего объема и значения.
Из 72 глав «Ясны» 17 составляют «Гаты» («Песни») пророка Заратуштры, основателя зороастризма, 7 глав — «Ясна хаптахати» («Ясна Семи глав»), наиболее близкая «Гатам» по языку и времени оформления часть «Авесты». Диалект «Гат», а также «Ясны Семи глав» архаичнее языка остальной, так называемой «Младшей Авесты» и отличается от него некоторыми особенностями диалектного порядка.
Некоторые исследователи относили авестийский язык к западноиранским (П. Тедеско, А. Мейе), другие считают его скорее восточноиранским (X. Нюберг и др.). Более вероятны мнения, по которым он занимает особое место среди иранских языков (К. Гоффман) или промежуточное положение между их западной и восточной группами (В. Хеннинг). Ряд частных особенностей авестийского языка, в том числе диалекта «Гат», находят соответствия в восточноиранских языках. В «Младшей Авесте» отражено влияние иранских языков (в том числе западных), распространенных на территориях, где авестийский язык употреблялся как священный.
Вопрос о времени и месте происхождения различных частей «Авесты» продолжает оставаться во многом спорным. Исходя из засвидетельствованной с эпохи Сасанидов зороастрийской традиции о Заратуштре, время его жизни и создание «Гат» относят к концу VII — первой половине VI в. до н. э. Таково мнение тех исследователей, которые считают, что эта традиция основана на вполне надежных данных. Но у других ученых ее достоверность вызывает сомнения; они указывают, что традиция засвидетельствована в поздний период и имеет, вероятно, легендарное происхождение, В настоящее время, во всяком случае, трудно с уверенностью полагаться на надежность этой даты, хотя и не искл’ючено, что Заратуштра действительно жил в конце VII — начале VI в. до н. э.
По вариантам сасанидской и более поздней традиции, Заратуштра происходил из Атропатены (Азербайджана) или из индийских Par (средневековый Рей, близ современного Тегерана), Но эти данные теперь признаны определенно недостоверными; правда, и материалы «Младшей Авесты» указывают на раннее существование и господство общины последователей Заратуштры в Рагах; это объясняется, однако, тем обстоятельством, что данная область, расположенная на крайнем северо-востоке Мидии, была первой из ее областей, в которую проникло, распространяясь с востока, учение Заратуштры.
Имелась традиция — и притом очень ранняя, что Заратуштра жил в Бактрии. Она нашла отражение в труде греческого автора Ктесия (конец V — начало IV в. до н.э.). Вслед за этой традицией некоторые ученые (Дж. Мультон и др.) предполагали, что «Гаты» созданы в Бактрии, а также считали, что ее языком в древности и был авестийский (как полагали еще в XIX в. В. Гейгер и некоторые другие ученые). Но иные данные не подтверждают это мнение, а открытые недавно памятники языка Бактрии кушанского времени делают его маловероятным.
К Северо-Западному Ирану относили деятельность Заратуштры Ж. Дармстетер, В. Джексон и еще некоторые ученые, а позже, в 30—40-х годах XX в., Э.Херцфельд и другие авторы, считавшие его современником первых Ахеменидов, включая Дария I. Но по общепринятому теперь мнению, «Гаты» составлены во всяком случае до создания государства Ахеменидов и по своему происхождению не имеют отношения к Западному Ирану.
По мнению современных исследователей, исходящих прежде всего из географических данных самой «Авесты», «Гаты» и примыкающие к ним по времени разделы «Авесты» создавались в одной из областей Средней Азии или соседних территорий Северо-Западного Афганистана и Северо-Восточного Ирана. При конкретном решении вопроса высказываются разные мнения. Указывают на области по среднему и нижнему течению Амударьи или на собственно Хорезм (С.П. Толстое и др.); в этом случае обычно ссылаются на принимаемое И. Марквартом, Э. Бенвенистом и другими учеными отождествление упоминаемой в «Авесте» мифической родины иранцев и зороастризма Арьянам-вайчах, «Арийского простора» — с Хорезмом; на районы между Амударьей и Сырдарьей, т. е. в Согдиане или соседних районах (X. Нюберг); у границ со среднеазиатским скифо-сакским миром (В. И. Абаев) и с районами у берегов Аральского моря и низовьев Сырдарьи (Г. Виденгрен); на Маргиану; Согд и Хорезм (Ж. Дюшен-Гюйимен) и т. д.
Широко распространена точка зрения (отраженная в работах В. Хеннинга, К. Барра, И. Гершевича. Р, Ценера и др.), по которой «Гаты» созданы в пределах конфедерации во главе с Хорезмом, существовавшей, как предполагается, накануне ахеменидского завоевания (при этом обычно следуют упомянутой выше традиционной дате Заратуштры) и включавшей также области к югу от Хорезма, причем как на возможную область создания «Гат» особо указывают на Маргиану и Арейю (В, Хеннинг и др.; по иным основаниям рассматривал Маргиану как£ возможную родину зороастризма акад. В. В. Струве); более же поздние авестийские тексты в значительной части могли быть созданы, по В. Хеннингу, в Систане. Но независимо от того, существовала ли такая конфедерация во главе со Хорезмом (в пользу этого мнения могут свидетельствовать и данные античных авторов), определенных данных об отношении к ней Заратуштры не имеется.
Вместе с тем исследователи, не считающие необходимым следовать «традиционной дате Заратуштры» или вообще отрицающие ее достоверность, обычно относят создание «Гат» к более раннему времени, чем период, непосредственно предшествовавший завоеванию Средней Азин Ахеменидами. Так, И. М. Дьяконов, исходя из уровня развития общества, обрисованного в «Гатах», считает, что они должны быть составлены ранее VI и до второй половины VII в. до н. э. Эд. Мейер и некоторые другие ученые в свое время считали даже возможным говорить о времени около 1000 г. или начале I тыс. до н. э. Но и автор одной из последних капитальных работ по иранским религиям, Г. Виденгрен, пишет, что вполне надежно время жизни Заратуштры можно относить лишь к периоду между 1000—600 гг. до н. э. и, во всяком случае, ко времени, значительно более раннему, чем время создания Ахеменидской державы .
По мнению ряда ученых (в том числе И. М. Дьяконова, Г. Виденгрена и др.), ранняя «Авеста» еще до середины VI в. до н. э. была воспринята на востоке Мидии, в Рагах, откуда ее учение, хотя и в измененном виде, распространялось в Западном Иране. Другие исследователи относят проникновение идей «Гат» на запад лишь ко времени первых Ахеменидов (при Кире, как считает В. Хинц, при Дарии I — по В. Хеннингу, И. Гершевичу и т. д.).
Таким образом, следует считать, что деятельность Заратуштры и создание «Гат» относятся ко времени не позже конца VII — начала VI в. до н. э., но именно к этому времени или на один-два века ранее — точно сказать мы пока не можем. Что же касается места происхождения «Гат», то хотя сейчас нельзя с полной уверенностью указать на какую-то конкретную область, можно тем не менее утверждать, что она находилась на территории Средней Азии или пограничных с ней районов. Об этом вполне надежно свидетельствуют географический горизонт самой «Авесты» и состав перечисленных в ней стран.
Наиболее подробный список этих стран содержится в первой главе «Видевдата». Здесь среди «лучших из областей и стран», созданных Ахура-Маздой, в частности, называются: Арьянам-вайчах, «Гава, обитель согдийцев», «Моуру [область Мерва] могучая, правоверная», «Бахди [Бактрия] прекрасная, с высоко поднятыми знаменами», «Нисайа, что между Моуру и Бахди», Харойва [область Герата] и другие области до районов у Инда и Харахвати [Арахосии] на юго-востоке, Хайтуманта в долине Хильменда на юге, страны гурганцев и Par [на северо- востоке Мидии] на западе. Таким образом, географический кругозор составителей этого авестийского текста охватывал почти все основные исторические области Средней Азии, а также примыкающих к ней территорий Афганистана и Северо-Восточного Ирана. Правда, этот текст в дошедшем до нас внде относят к более позднему времени, чем ряд других разделов «Авесты»,— к периоду, когда зороастризм получил более широкое распространение. Предполагают, что в основе данного отрывка лежал текст, где упоминалось меньшее число стран.
К более древней эпохе относится авестийский «гимн Митре» («Яшт», «Михр Яшт»), где также содержится перечисление стран. Этот «Яшт» является одним из лучших образцов авестийской (или древнеиранской) поэтики. Здесь, в частности, дается красочная характеристика стран, «где победоносные военачальники предпринимали многочисленные атаки, где высокие горы с обильными пастбищами служат заботящемуся о скоте, где простираются глубокие озера с вздымающимися волнами, где несутся, вскипая, глубокие широкие реки к Ишкату и Паруту, Герату и Мерву, Согдийской Гаве и Хорезму» (перевод В. А. Лившица).
Описываемая в этом отрывке территория и должна рассматриваться как территория, где ранее всего распространялся зороастризм, а в одной из названных здесь стран можно, по нашему мнению, искать родину первых авестийских текстов. Заметим также, что здесь перечисляются области, соседние или пограничные с Бактрией, а частично, по-видимому, входившие в ее состав в предахеменидский период. Поэтому и Бактрия «с высоко поднятыми знаменами», как она называется в «Видевдате», была, если не первой, то одной из стран, на территории которой очень рано распространился зороастризм.
В текстах «Младшей Авесты» отражено объединение учения Заратуштры, развитого его преемниками (уже составленная на том же диалекте, что «Гаты», «Ясна Семи глав» содержит многие уступки распространенным верованиям), с идеями, обрядами и образами, чуждыми первоначальной проповеди пророка, но представленными в «Младшей Авесте». Ряд гимнов «Авесты» посвящен богам и мифическим персонажам, издревле почитавшимся ариями, но отвергавшимся пророком в “Гатах” (Митра, Хаума и др.). Это было результатом уступок племенным религиям и верованиям, распространенным в пределах больших государств — Ахеменидского, Парфянского и Сасанидского, в период существования которых создавались, оформлялись и редактировались части «Младшей Авесты». Но такие культы, обряды и ритуальные предписания фиктивно освящаются в ней авторитетом Заратуштры при помощи фраз типа: «Так сказал Ахура-Мазда Заратуштре, говоря…» и других редакторских приемов. Без этих вставок ряд отрывков «Младшей Авесты», особенно «Яштов», по своему содержанию (но не языку!) древнее времени составления «Гат».
«Авеста», таким образом, содержит данные не только о зороастризме, но и о некоторых древнеиранских верованиях и племенных культах, иногда восходящих еще к индоевропейской общности. Одновременно «Авеста» является и важнейшим памятником для изучения иранской древности, культуры и быта, социальных и политических институтов, эпоса и т, д. иранских племен Средней Азии и Ирана.
Процесс соединения учения Заратуштры с верованиями других иранских религий во многом совершился уже к середине V в. до н. э.
«Ясну Семи глав» часто датируют VI — началом V в. дО н. э., а создание наиболее древних «Яштов» (и, в частности, «Михр Яшта») — первыми десятилетиями V в, до н. э.25 Но при этом обычно исходят из мнения, что «Гаты» составлены в начале или первой половине VI в. до н. э. Но так как возможно, что они созданы ранее, то последующие по времени части «Авесты», «Ясна Семи глав» и ранние «Яшты» могут быть отнесены и к более раннему времени и размещены между точно пока неопределимой датой Заратуштры и серединой V в. до н. э. Составление других младоааестийских текстов продолжалось и позже указанного времени, а некоторые из них оформлялись, по-видимому, даже в первых веках I тыс. н. э.
Как ясно из вышеизложенного, при использовании «Авесты» в качестве исторического источника приходится учитывать наличие в ней многих пластов, отражающих различные исторические периоды и даже эпохи, влияние на дошедший до нас текст воззрений и представлений редакторов и кодификаторов. При этом даже одни и те же отрывки часто представляют сплав разновременных сведений.
Несмотря на все эти ограничения, «Авеста» является важнейшим и во многом единственным источником для выявления древнейшей истории восточных иранцев, т. е. населения Средней Азии, Афганистана и той части Ирана, что примыкает к Средней Азии.